Зараза - Страница 22

— Все, о чем мы сегодня узнали, является конфиденциальной информацией, — наставительно произнесла доктор Циммерман.

Кэти хотела что-то сказать, но передумала.

— У нас много дел, Кэти, — продолжала Мэри. — Пройдемте в мой кабинет.

Всеми внезапно покинутый, Джек начал размышлять, что делать дальше. Явилась шальная мысль вернуться в семьсот седьмую палату, но, вспомнив горячечную тираду доктора, Джек подавил некстати возникшее желание. Пусть эпидемиолог работает спокойно. В конце концов, цель Джека не он, а Келли. Потом в голову Степлтону пришла идея посетить местную лабораторию. По задиристым замечаниям и ощетинившемуся виду доктора Циммерман Джек сделал вывод, что причину трагедии стоит поискать именно там. Именно лаборанты скорее всего допустили промах и пропустили палочку чумы.

Узнав, где находится лаборатория, Джек на лифте отправился на второй этаж. Служебное удостоверение снова не подвело, и Джек проник в лабораторию, представ перед ее заведующим мистером Мартином Шево, который пригласил Джека в свой кабинет. Заведующий оказался маленьким человечком с копной темных волос и тонкой черточкой усов под носом.

Мужчины уселись в кресла.

— Вы слышали о случае чумы? — без обиняков спросил Степлтон.

— Нет, а где? — вопросом на вопрос ответил мистер Шево.

— Здесь, в Манхэттенском госпитале, — огорошил заведующего Джек. — Палата семьсот семь. Сегодня утром я вскрывал этого больного.

— Не может быть! — Шумно вздохнув, Мартин Шево в голос застонал. — Как фамилия больного?

— Дональд Нодельман, — ответил Джек.

Крутанувшись на вертящемся кресле, Мартин дотянулся до клавиатуры компьютера. На мониторе высветились лабораторные данные больного Нодельмана. Быстро просматривая их, Шево добрался до данных микробиологического исследования.

— Вот, при окраске по Граму мокроты больного были выявлены грам-отрицательные бациллы, — начал Мартин. — Мокрота была посеяна на культуральные среды и в течение тридцати шести часов роста не дала. Это должно было навести нас на определенные мысли, я имею в виду наши подозрения относительно возбудителя. Этот микроорганизм вырастает на средах без задержек.

— В таких случаях бывает полезна окраска по Гимзе или Уэйсону, — сказал Джек. — Диагноз вполне мог быть поставлен.

— Совершенно верно, — согласился Мартин. Он развернулся лицом к Степлтону. — Это ужасно, я в полной растерянности. К сожалению, мы имеем в данном случае яркий пример того, что происходит у нас все чаще и чаще.

Администрация настаивает на удешевлении работ и их объемов и в то же время повышает нагрузку на каждого отдельно взятого сотрудника. Это смертельно опасная комбинация, что и доказывает данный случай чумы. Ужасно, но такое происходит по всей стране.

— Вам приходится сокращать количество сотрудников? — поинтересовался Джек. Он-то думал, что лаборатории — единственное место, на котором госпитали могут реально зарабатывать деньги.

— От нас ушло около двадцати процентов людей, некоторых мы вынуждены были понизить по квалификационной сетке на один-два разряда. В микробиологической лаборатории у нас теперь нет старшего врача-лаборанта. Если бы он был, кто знает, может быть, мы и не пропустили бы этот случай чумы. Но с тем бюджетом, который мы имеем, нам не под сил удержать старшего врача. Прежнего старшего врача мы понизили до разряда старшего лаборанта. Это обескураживает. Раньше мы стремились в своей работе к совершенству, а теперь — к адекватности. Понимайте этот термин как хотите.

— В вашем компьютере записано, кто из лаборантов выполнял окраску мокроты по Граму? Давайте хоть проведем учебный процесс, пользуясь этим печальным случаем.

— Это хорошая идея, — согласился Мартин. Повернувшись к компьютеру, он нажал несколько клавиш — высветилось имя лаборантки.

Внезапно Шево снова обернулся к Джеку.

— Я только что вспомнил одну вещь, — сказал он. — Мой старший лаборант вчера высказал догадку о чуме касательно этого больного, но я поднял его на смех, заметив, что шансов открыть у него чуму — один на миллиард.

Джек оживился:

— Интересно, что заставило его подумать о чуме?

— Мне это тоже интересно, — отозвался Мартин. На экране интеркома он набрал имя Ричарда Оверстрита. Пока они ждали прихода Ричарда, Джек посмотрел на монитор компьютера — лаборантку звали Ненси Уиггенс. Мартин вызвал к себе в кабинет и ее.

Через несколько минут явился Ричард Оверстрит — атлетически сложенный молодой человек с копной светлых, выгоревших на солнце волос, которые поминутно спадали ему на лоб. Ричард убирал их нетерпеливым движением руки или резким поворотом головы. Поверх хирургического костюма на Оверстрите был надет халат, карманы которого топорщились от пробирок, зажимов, салфеток, лабораторных бланков и шприцев.

Мартин представил Ричарда Джеку и попросил лаборанта рассказать об имевшей место дискуссии между ними по поводу чумы.

Ричард выглядел явно озадаченным.

— Это была всего лишь игра воображения, потребовавшая от меня громадного усилия, — рассмеялся он.

— Но все-таки что заставило вас подумать именно о чуме? — настаивал на своем Мартин.

Привычно отбросив со лба непокорную прядь волос, Ричард задержал ладонь на макушке, погрузившись в долгое раздумье.

— Ага, вспомнил, — сказал он. — Ненси Уиггенс пошла в отделение за мокротой одного больного и одновременно взяла у него кровь. Мне Ненси рассказала, что у больного была гангрена кончиков пальцев — они стали совершенно черными. — Ричард пожал плечами. — По странной ассоциации я вспомнил о Черной смерти.